1. Имя персонажа (имя и фамилия, два имени - по желанию).
София Аврора Хольт.

2. Дата рождения, возраст.
22.01.1956, 15 лет.

3. Национальность.
Норвежка.

4. Статус крови.
Чистокровная волшебница.

5. Биография.
В маленьком поселке на севере Норвегии, у подножья Линденских Альп, как гордо называют эту местность путеводители, сравнивая с великим горным массивом, жила самая обычная, на первый взгляд, семья. Поселок был настолько крохотным, что даже его топоним незаметно затерялся на магической карте Норвегии, слившись с соседним Свенсби. "Самая обычная семья" состояла из Йона и Ингрид  - семейной пары, а также их детей: старшей Софии - нашей главной героини, ее брата Арни и парочки трехлетних, непоседливых близнецов - Лив и Никласа. Неподалеку, в 20 минутах пешком, жили родители Ингрид - Ларс и Осхиль.

Отец семейства, Йон, родился и вырос в Осло, в семье известных родителей: актрисы местного магического театра - Викки Рённинг и парикмахера Улафа Хольта, в чьи руки вверяли свои головы представители высшего света Скандинавии. Поговаривают, что и британцы с немцами были нередкими гостями в его салоне, работающем с соблюдением самых строгих требований конфиденциальности, как и полагается статусу клиентов. Улаф порой посмеивался в свои фирменные усы, говоря, что в его кресле все равны: опоздание более чем на 15 минут аннулировало запись, и никакие позвякивания статусом тут помочь не могли. Мастер собственноручно, и даже с некоторым удовольствием, вычеркивал запись из неизменной зеленой книжечки с золотым тиснением. А затем, пролистав несколько страниц, сообщал рассерженному клиенту, что сможет найти для место, скажем, через месяц или два. Безусловно, такой подход импонировал далеко не всем клиентам, но те, кто оставались, ценя время и талант мастера, оставались довольны его услугами на протяжении многих лет. К себе Улаф Хольт был не менее требовательным. Желая, чтобы обслуживание в его салоне было безукоризненным, он постоянно совершенствовал технику, а также контролировал все мелочи, начиная от качества льда для напитков, предлагаемых клиентам (вода для льда должна была поставляться исключительно из фюльке Эуст-Агдер, что на юге страны), до запонок на рубашке секретаря. Ученикам мастера приходилось хуже всего: их ждал длинный и тернистый путь обучения, прежде чем им позволят ассистировать, а уж тем более работать самостоятельно. Особое внимание Улаф уделял этике работы, ведь клиенты подчас доверяли ему не только свои головы, но и семейные, а то и государственные тайны, понимая, что эта информация никогда не покинет пределы кабинета. Улаф умел выслушать клиента, лишь изредка позволяя осторожные комментарии, отклики на слова клиента, если осознавал, что ему это нужно. А иногда мог увести разговор в сторону, понимая, что сейчас клиент скажет то, о чем впоследствии будет сожалеть.
В кругу близких и друзей Улаф казался интересным собеседником, радушным хозяином, а также обаятельным и молодцеватым мужчиной, галантно ухаживающим за своей дамой спустя почти 40 лет брака.

Дама сердца, Викки, привлекательная рыжеволосая женщина, чье красивое лицо с тонкими чертами, почти не тронули морщины (легкие морщинки в уголках глаз, когда Викки смеялась, скорее подчеркивали ее красоту), пользовалась популярностью. Цветы и подарки от поклонников ждали ее в гримерке и дома, Викки всегда была желанной гостьей на светских мероприятиях, и многие из друзей Улафа были в нее влюблены. Викки знала о своей красоте и получала удовольствие от внимания, иногда позволяя себе пофлиртовать, и зная о том, что это не приведет к ревности со стороны Улафа. Казалось, что в их паре ревности вообще не было места, как и другим "некрасивым" сценам. "Отношения - это доверие, в них должно быть легко дышать", - процитируем слова Викки для одного из столичных изданий. Эти слова вполне могли бы стать девизом их семьи.

У пары было двое сыновей: Йон, о котором мы уже знаем, и его старший брат Мариус. Непохожие ни внешне, ни по характеру, в детстве они часто ссорились, и даже  совершенно искренне были убеждены, что не могут быть родными братьями, и здесь какая-то мистификация. Однако Дурмстранг, куда они оба поступили, с разницей в 2 года, повлиял на отношения братьев в лучшую сторону. Пребывая вдали от родного дома и семьи, братья старались поддерживать и покрывать друг друга, что заканчивалось с наступлением каникул и возвращением домой. "Перемирие" уступало место привычному соперничеству и разногласиям. Одной из тем для разногласий стала и растущая на тот момент популярность Гриндевальда. Мариус был его убежденным и верным сторонником, считающем, что и родители с братом, как чистокровные волшебники, должны разделить идеи Гриндевальда. Как-то раз, за семейным обедом, он начал вдохновенно говорить о новом порядке, возрождении Скандинавии и величии Гриндевальда. Викки сразу попросила избавить ее от обсуждения политики, так как от этого портится цвет лица, и появляются лишние морщины. Улаф поддержал жену, добавив про облысение - беду многих политиков. Хоть он и был умеренным сторонником идей Гриндевальда, но избегал всякого радикализма, предпочитая сохранять нейтралитет. И сейчас, несмотря на шутливый тон, был зол на сына и обеспоен за его судьбу, и за судьбу всей семьи, на которой могли отразиться его действия. Йон просто промолчал: речи брата казались ему слишком напыщенными и экзальтированными, а все его поведение - опасным и безрасудным. Не найдя поддержки в семье, разозленный Мариус вскочил из-за стола и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Позже, когда Мариус примкнул к армии Гриндевальда, участвуя в перевороте, Йон предпринял безрезультатную попытку воззвать к его разуму, поясняя, что революция пожирает своих детей. Мариус не только не услышал брата, но и назвал его трусом, отсиживающимся под маминой юбкой.

Дальнейшие сведения о жизни Мариуса семья узнавала из газетных хроник: сначала он, вместо со своими товарищами, появлялся на полосах изданий как герой и надежда магической Скандинавии, улыбающийся и гордый собой, затем как преследуемый и беглый преступник. Известие о том, что Мариус заочно осужден как военный преступник, семья, по странной случайности, тоже узнала за обедом. Улаф пробежался глазами по хронике, на несколько секунд отложил газету и снял очки. А затем зачитал эту заметку вслух - жене и младшему сыну, стараясь, чтобы голос не дрожал. Викки всхлипнула: "Ах, Маттиас, мой бедный мальчик!", - что могло бы выглядеть даже театрально для тех, кто ее не знал. Йон отложил приборы и встал из-за стола. Да, этот исход был закономерен, но почему, почему именно его брат?.. "Я буду у себя", - сообщил родителям и вышел, позволяя им вместе пережить это событие. Зайдя в свою комнату, Йон сел на кровать, осмысляя произошедшее и то, как это повлияет на их жизнь, что будет с братом, и с ними всеми, увидятся ли они теперь хоть когда-то. А затем заметил на прикроватной тумбочке непрочитанное письмо - от Арни, его школьного друга. Арни - интересный, но слегка чудаковатый парень, магический археолог, звал его с собой на Север в горы, говоря о том, что нашел древний манускрипт с описанием артефактов, спрятанных где-то в горах Люндена. Перенес эту информацию на карту, и теперь остается только поехать туда. Йон усмехнулся: в то, что они найдут какие-то артефакты, верилось очень слабо, но оставаться дома, в этой тягостной атмосфере, абсолютно не хотелось. Уж лучше горы и компания Арни, который может раздражать временами, но скучно с ним не бывает. Быстренько черкнув ответ, Йон начал собирать туристический рюкзак, и на следующий день они с другом отправились на Север.

После обучения в Дурмстраге, природа Севера казалась знакомой: заснеженные вершины даже летом, зеленые пологие холмы, покрытые невысокой растительностью, поросшие мхом камни, соленый запах водорослей, и непривычная, по меркам Осло, тишина. Йон и Арни поселились в небольшом рорбу - рыбацкой хижине на берегу залива, откуда было удобно подниматься в горы. Первые дни подъемы в горы приносили удовольствие: сверху открывались красивые виды на залив и непокоренные белые вершины. Йон гулял по окрестностям, делая зарисовки местности в блокнот, Арни пытался искать свои артефакты, а вечером они возвращались в поселок. Но на третий день Арни предложил заночевать в горах, чтобы утром не терять времени на восхождение. Йон, скептически относящийся ко всей этой затее, не был рад предложению. Ночевать в горах, на продуваемой местности, где температура ночью падает до 8 градусов, да ради чего? Покидать друга не хотелось, поэтому первую ночь он провел вместе с ним в палатке, заснув часа на полтора, и проснувшись от озноба. Но на следующий день Йон сказал, что возвращается в поселок, и возражения не принимаются. День был солнечным и теплым, но после практически бессонной ночи в неудобном спальнике все тело ныло, и хотелось спать.

Спускаясь в поселок, Йон заметил незнакомую девушку, что-то копавшую на склоне. "Тоже клад ищете?", - обратился Йон к незнакомке, скептически усмехнувшись. Девушка обернулась и удивленно посмотрела: "Я что на дурочку похожа? Это аконит".  И зачем ей ядовитый аконит? Это казалось не менее странным, чем искать клад, - подумал парень. Но что-то в незнакомке притягивало, может ее улыбка или прямота, несвойственная столичным девушкам. Поэтому Йон остановился и подошел чуть ближе. "Да не бойся ты, - отреагировала девушка. - Я делю корни, прошлогодние все равно отмирают, за лето нарастут новые, растение не пострадает. А я смогу сделать из него лекарство. Я Ингрид", - незнакомка пояснила, улыбнувшись, сняла перчатку и протянула руку для приветствия. Йон машинально пожал ее руку, отвечая на приветствие, и представился в ответ. С Ингрид было как-то невероятно легко, и он даже забыл о том, что плохо себя чувствовал и хотел спать. За несколько часов он узнал о том, что Ингрид выросла здесь, возле Свенсби, ее отец когда-то отправился на Север, чтобы наблюдать за местными магическими животными, и остался здесь, женившись на волшебнице, коренной жительнице этого края. Сама Ингрид в детстве часто болела, поэтому родители не отправляли ее в школу магии, остановившись на домашнем обучении для дочери. Это не противоречило желаниям девушки, которая с детства была влюблена в местную природу, и не хотела никуда уезжать. Среди изучаемых дома предметов колдомедицина и зельеварение нравились девушке больше всего, и она часами могла ходить по окрестностям, собирая нужные ингредиенты для экспериментальных составов, а недавно разбила свой собственный высокогорный садик, куда и отвела Йона на следущий день. Маленький участок, всего в пару соток, зажатый на перешейке, на котором с геометрической строгостью были высажены растения (и каждое подписано, разумеется). Ингрид, как заправская владычица сада, водила Йона между грядками, рассказывая о каждом своем "питомце" и о том, что собирается писать запросы в министерство для выделения полноценного исследовательского участка, где могут быть собраны редкие и уникальные полярные виды. Йона восхищала то, сколько жизни и энергии в этой хрупкой, симпатичной девушке, с которой время летело так незаметно.

Вернувшись вечером в рорбу, он застал обеспокоенного Арни, который уже 3 дня не получал вестей от друга. Йон запрыгнул на кровать и, мечтательно улыбнувшись, сказал: "Арни, я встретил невероятно интересную девушку. Она не похожа ни на одну девушку, которую я знал". Арни, в свою очередь, признался, что потерял свою карту, ее просто унесло ветром, и он так и не нашел ее. Парень был настолько опечален случившимся, что уже хотел паковать вещи обратно в Осло. Но когда Йон рассказал ему об Ингрид, решил остаться и познакомиться с этой девушкой. Следующий, а также все оставшиеся дни лета товарищи провели вместе с Ингрид, помогая ей в сборе, заготовке ингредиентов и уходе за садом. Йону казалось, что это лучшее лето в его жизни, и уезжать совершенно не хотелось. Однажды, гуляя с Ингрид наедине, он набрался храбрости и предложил ей быть его девушкой. Ингрид улыбнулась и ответила, что Йон ей нравится, и она согласна, только уезжать из Люнгена она не планирует. "И не надо, - поспешил заверить Йон. - Я приеду сюда". Если раньше в его жизни не было четкого плана, то теперь он появился. Идеи Ингрид по изучению уникальной флоры полярных районов казались Йону перспективными. Общаясь с девушкой, он оценил и самобытность северного подхода к колдомедицине."В Осло ничего об этом не знают, но это ведь работает", - подумал Йон.

Поэтому, вернувшись в Осло, он попытался наладить контакты с фармацевтическими компаниями, готовыми профинансировать северные разработки (благо, положение отца все еще открывало перед ним двери). Но эти попытки оказались безуспешными: люди, к которым обращался Йон, не были готовы платить за кота в мешке, им нужен был продукт. Зато обращение Ингрид к правительству оказалось более удачым: министерство выделило участок в горном районе под создание экспериментального сада, и даже назначило небольшое финансирование на его содержание. Перед следующей поездкой Йон потратил большую часть своих сбережений на дорогостоящий инвентарь для Ингрид, и даже пришлось попросить в долг у отца. Улаф обрадовался, что его сын чем-то увлекся, чем-то кроме политики, и легко выделил необходимую сумму. Следующие несколько лет они с Ингрид провели в постоянной работе над садом: подготовке почвы, посадке и размножении редких полярных видов, строительстве теплицы, а осенью и зимой - работе над составом, который мог бы окупить их вложения. На роль экспериментального был выбран состав от депрессии - распространенной проблемы севереных стран. И хотя на фармацевтическом рынке было много аналогов, большинство из них обладало весьма серьезными побочными эффектами. Состав, разработанный Ингрид, относился к новой группе и позволял, по идее, избежать столь существенным побочных эффектов. Но все должны были решить испытания.
Через несколько лет работа была завершена, и Ингрид с Йоном подписали контракт с одной из фармацевтических компаний, согласно которому компания брала на себя расходы и риски, связанные с тестированием и выпуском препарата, а нашей паре полагался процент отчислений от продаж, если испытания окажутся успешными. Тестирование нового препарата - дело не быстрое, поэтому в это время пара сосредоточилась на выращивании и экспорте уникальных полярных растений (особых видов мхов, лишайников, лютиков и арники и горечавки). Вырученные деньги позволили отреставрировать заброшенный домик на побережье, недалеко от родителей Ингрид. Вскоре пара переехала туда и узаконила отношения, никакой пышной церемонии не было, только близкие (хотя платье на все же невесте было - бабушкино, традиционное для северной местности). А зимой родилась София - первый совместный ребенок (впрочем, родители часто шутили, что первый их ребенок - это сад). Если первое имя, София, родители выбрали еще до рождения дочери, то второе - Аврора, возникло спонтанно. В ночь, когда родилась девочка, было особо яркое полярное сияние, и Ингрид захотела дать дочери второе имя в честь его латинского названия.

София росла спокойным ребенком. Родители уделяли ей достаточно внимания, но не подстраивали специально свою жизнь под ее появление. Весной, с наступлением нового сезона, они перебрались в горы, в летний домик на территории сада, вместе с младенцем. Ингрид занималась садом, делая небольшие перерывы на кормление Софии. А еще у пары была лайка, Фрейя, которой было поручено присматривать за Софией, с чем Фрейя успешно справлялась. И хотя со стороны это могло показаться странным, но Ингрид была хорошей матерью, интуитивно чувствующей, что нужно ее ребенку. Она была рядом, когда была нужна Софии, но давала ей достаточно свободы и душевного пространства. Девочка росла очень любознательной, и к 3 годам знала все растения в саду родителей, ей нравилось ходить по горам с отцом, выходить на лодке в море с дедом, наблюдая за китами, слушать бабушкины рассказы о троллях, живущих вот на той высокой горе, о сокровищах цверги, о прекрасной Хульдре и мировом дереве Иггдрасиль, настолько великом, что это даже не укладывалось в голове у Софии. А больше всего девочке нравилось наблюдать северное сияние, в честь которого ей дали второе имя. Родители рассказывали Софии о магии, и в сознании девочки именно сияние было самым прекрасным воплощением волшебства в этом мире.

Когда Софии было 5, они с отцом впервые поехали в Осло, к его родителям. Должны были ехать все вместе - с мамой и младшим братом, но Арни (названный в честь друга Йона) постоянно болел, а у матери были дела на Севере: после успешного тестирования и выхода препарата, фармацевтическая компания решила наладить его выпуск прямо здесь на Севере, в пригороде Тромсё, и предложили Ингрид курировать этот проект.
Поездка в Осло впечатлила девочку: Норвегия оказалась удивительно большой и разнообразной. Особенно Осло: огромный (по северным меркам) и шумный город, где так много домов и людей. Все это было в новинку для девочки, привыкшей к спокойным и величественным северным пейзажам. Жизнь в доме у родителей отца тоже отличались: большие комнаты и длинные коридоры с высокими потолками, где по углам собираются тени, изысканный интерьер, безупречный порядок и сервировка, за которую отвечали слуги, обращавшиеся к ней, пятилетней девочке, на "вы". Впрочем, София быстро адаптировалась к этому новому миру. Тактичная и сдержанная от природы, она легко усвоила правила здешнего общения. У Софии был только один существенный недостаток (по мнению бабушки): она была абсолютно не артистичной. Заставить ее спеть, станцевать или поучаствовать в какой-то сценке для гостей было невозможно. Обнаружив в одной из комнат дома клавесин, София за несколько месяцев гостевания научилась немного на нем играть. Но когда бабушка предложила разучить что-то для гостей, девочка отказалась. Она не было против того, чтобы кто-то слушал ее игру, но играть ей хотелось для себя. Так и был найден компромисс: София выбрала и разучила небольшой этюд для себя, а бабушкины гости просто смогли послушать ее игру. Услышав апплодисменты, девочка была рада, что ей удалось порадовать бабушку, которая теперь может ей гордиться, но ей самой приносила удовольствие только игра. Тогда же София подумала, что скучает по дому, по свободе и горам, где она предоставлена сам себе. Вернувшись домой, она попросила родителей купить ей инструмент, чтобы она могла играть дома. Это было не сложно, но проблема была в том, где его разместить - в сравнении с большим домом родителей Йона, их домик не предполагал отдельной комнаты для инструмента. Решено было поставить его на чердаке, что привело Софию в восторг. Рыболовные снасти с чердака отец перенес в сарайчик, а в крыше сделал мансардное окно, чтобы было больше света.  Это место стало любимым у Софии. По вечерам ей нравилось лежать на полу и смотреть на яркие звезды, заглядывающие в окно.

Однажды, когда Софии исполнилось 10, они с матерью гуляли вдоль побережья и увидели маленькую полярную лису недалеко от норы. Щенок выглядел слабым и худым. Родителей поблизости не наблюдалось, возможно, они с другими щенками мигрировали в более теплые районы, оставив здесь наиболее слабого. София предложила забрать его домой, но мама пояснила, что тогда он не сможет больше сам жить в дикой природе, а останется ручным. Конечно, София хотела ручную лису, но понимала, что животному лучше жить полноценной жизнью, на свободе. Поэтому они с мамой решили подкармливать щенка, которого назвали Тео, рыбой, а когда он окрепнет, то сможет сам находить себе пропитание. Они оставляли еду, а затем подзывали Тео при помощи свиста, отходя в сторону. Поначалу щенок очень боялся людей, хватал еду и быстро убегал в нору, но затем начал привыкать к ним, и уже не так боялся, останавливался, позволяя себя рассмотреть. Весной они с мамой перестали его подкармливать, убедившись в том, что зверек сам может добывать еду. Тео полинял и подрос, но по-прежнему узнавал их, когда они подзывали его, гуляя. Девочка привязалась к нему, и было как-то грустно думать, что в конце осени он, вероятно мигрирует в более теплый район, и может и не вернется назад, заведя там семью. Но когда они с мамой заметили, что Тео делает запасы еды в норе, то поняли, что он решил остаться и зимовать здесь. Осенью он опять полинял, превратившись в красивую белую лису, и София частенько видела его около норы.

В тот день, 29 декабря, было солнечно и тепло, и девочка решила прогуляться вдоль залива. Дойдя до места, где они обычно встречали Тео, она свистнула, в кармане у нее было угощение для лисы. Но на свист никто не прибежал, хотя рядом на снегу виднелись свежие следы лапок. Посвистев пару раз, девочка решила подойти поближе к норке, и уже издали поняла, что что-то не так. На заснеженной, белоснежной равнине виднелось красное пятнышко. Подойдя ближе, София поняла, что случилось что-то ужасное: Тео лежал на снегу без движения, с открытыми глазами. На боку у него была небольшая округлая рана, от которой снег вокруг окрасился красным. Даже не пытаясь сдерживать слезы, девочка подошла ближе, пытаясь понять, точно ли он мертв. На ощупь животное было еше теплым, но пульса не было, а глаза казались безжизненными. Девочка осмотрела рану, которая напоминала пулевое отверстие, вытерла руки об снег и побежала домой, чувствуя, что задыхается от боли и непонимания происходящего. Кому и зачем понадобилось убивать Тео? Охотников за шкурами поблизости не было, и если бы им нужна была шкура, то ее не стали бы портить выстрелом и забрали бы с собой. Прибежав домой, София со слезами рассказала родителям о случившемся, и они все вместе вернулись к Тео. Осмотрев животное, родители пришли к выводу, что магического воздействия здесь нет, обычное маггловское ружье. А чуть поодаль, со стороны Свенсби, заметили окурок от самокрутки, свежие следы мужских ботинок и еще какие-то следы поменьше. Мужчина? Дети? Может быть непричастные к смерти зверька, но может и виновные. Родители были в не меньшем шоке, чем дочь, от непонимания того, кто и зачем это сделал? Они предложили Софии похоронить Тео недалеко возле их дома, но девочка со слезами отвергла этот вариант. Мысль о том, что ее лиса будет лежать и разлагаться в холодной земле, казалась ужасной. - Надо попросить дедушку, пусть сделает чучело, - наконец сказала София. Ларс, отец Ингрид, иногда выполнял заказы для охотников, делая чучела зверей и, конечно, согласился сделать такую работу для внучки, которая решила ему помогать. Родители девочки, беспокоясь о ее состоянии, не препятствовали ее желанию. Работа над чучелом была кропотливой и продолжалась довольно долго, что позволило Софии постепенно принять потерю. Боль стала менее острой, но не уходила до конца, как и желание отомстить тому, кто это сделал. Девочка даже стала больше времени проводить с соседскими детьми, надеясь получить хоть какую-то информацию, но все было бесполезным. Вернувшись к привычной жизни, София решила уделять больше времени обучению магии, и так как ехать в другую страну ей не хотелось, родители решили обучать ее дома. Отрабатывая заклинания, она представляла, как однажды найдет убийцу и заставит страдать его или его близких, как он это сделал с Тео. Каждый вечер, разговаривая с чучелом, она это обещала себе и ему.

Однажды летом, спустя 3,5 года после смерти лисенка, София направлялась в горный сад родителей, как вдруг услышала незнакомый голос, окликнувший ее сзади. Обернувшись, она увидела худощавого и белобрысого паренька, примерно одного с ней возраста, чей акцент выдавал в нем не местного жителя. София остановилась и дождалась, пока незнакомец подошел поближе.
- Привет, говорят, за той горой, -парень ткнул пальцем влево, - есть голубое озеро, ты не подскажешь как туда лучше дойти? Просто ты так уверенно шла, что я решил, что ты местная, - парень приветливо улыбнулся и представился. - Я Фредрик.

Софии парень показался слегка бесцеремонным, но подсказать было не сложно. Хотя в данном случае как раз сложно: местные жители пользовались короткой и довольно опасной дорогой к озеру, которая проходила мимо ущелья и Серебристого пика, как называли местные одну из вершин, а затем спускалась к озеру. Туристический маршрут был более пологим, с меньшим риском обвалов, но более долгим и запутанным. Объяснить без карты было сложновато.
Смерив мальчишку взглядом, София, наконец, сказала:
- Тебе повезло, мне по пути. И мы пойдем короткой дорогой, если ты, конечно, не боишься, - девочка не удержалась от ехидства, и, развернувшись, зашагала по тропе, плавно поднимавшейся вверх, предоставив новому знакомому право ее догонять. Фредрик догнал и оказался не таким плохим собеседником. Он жил в Тромсё, а сюда приехал на каникулы к бабушке. Рассказы мальчика о школе, о злобной училке, которая была настолько жирной, что ей ставили 2 стула рядом, о директоре школы, взрослом мужчине с детским голосом, о проделках друзей Фредрика, веселили Софию. Парень казался открытым и добродушным.

- А где именно ты живешь? - спросила София.
- В Свенсби, на окраине. Я приезжал сюда пару лет назад с отцом, он тогда еще лису подстрелил, - ответил как ни в чем не бывало Фредрик.
После этих слов София почувствовала, как все вокруг становится каким-то нереальным, и голос Фредрика звучит как-то глухо и отстраненно. Подстрелил лису? Ее Тео?...
Надо было взять себя в руки и все проверить. Софии повезло, тропа стала узкой, и она поднималась первой, так что Фредрик не видел ее лица. Смотря на дорогу перед собой, и концентрируясь на падающих из-под ног мелких камушках, девочка спросила, изобразив легкий и непринужденный тон:
- Подстрелил лису? Вот это да! И как это у него вышло?

Фредрик хмыкнул:
- Да проще простого. Этого было в зимние праздники, он тогда не просыхал, пил каждый день. Однажды собрался идти на рыбалку, взял меня с собой. И ружье, он всегда ходил с ружьем. Я замерз и говорил ему, что мы вернемся ни с чем, ведь он пьяный. Хотел чтобы мы вернулись, боялся, что он уснет в лодке или перевернет ее. Но он меня не слушал, шел по направлению к лодкам. А потом увидел лису, недалеко от берега и подстрелил ее с одного выстрела, доказывая мне, что он совсем не пьян.

Слушая Фредрика, София ощущала, как в душе поднимается ненависть. Это был ее Тео, и Фредрик так буднично говорит о случившемся? После небольшой паузы девочка спросила:
- И где сейчас отец?
- Кормит рыб, - ответил Фредрик. - Утонул он, пошел в шторм на лодке и не вернулся. Лодку нашли, а его нет.
София почувствовала, как внутри все опускается. Человек, убивший ее лисенка, просто так умер? И она не сможет ему отомстить? Эта новость перевернула все ее тщательно вынашиваемые планы, теперь все казалось бессмыленным.
- Ты не жалеешь? Об отце?, - спросила она, наконец, мальчика.
- Да чего о нем жалеть, жил как собака, сдох как собака. Только пил и мать, а когда я начал вступаться, то и меня начал бить. Мы каждый вечер ждали его возвращения со страхом и надеялись, что однажды он не придет, - ответил он.

Дорога вновь стала шире и вывела ребят на небольшое плато. Фредрик обогнал девочку, взобравшись на природную площадку и подойдя почти к краю.
- Смотри как красиво, - с восхищением сказал мальчик. И открывшийся перед ними пейзаж действительно был красивым: сверху был виден весь залив, лодки рыбаков в воде, крыши домиков и заснеженные  горные вершины. Только вот София думала совсем о другом. Как ее враг мог умереть, и что ей теперь делать? А Фредрик, должен ли он отвечать за поступок отца? она ведь собиралась отомстить. Чувствуя, как глухо стучит в висках, девочка вслед за спутником подошла к краю. Этот обрыв был ей знаком. Внизу скальные выступы, если упасть, то никаких шансов выжить, зацепиться не за что. София положила руку мальчику на плечо, а второй рукой указала на лодку почти у дальнего берега залива.
- Видишь ту лодку? Это мой дедушка.

Ощущая плечо Фредрика под рукой, София почувствовала странное, пугающее, но и притягательное чувство власти. Сейчас она может решать, жить ему или нет. Достаточно легонько толкнуть, и он упадет вниз, разобьется. Все подумают, что он просто оступился, разбился. София попыталась прикинуть, видел ли их кто-то вместе, а если и видели, то что? Она сможет представить эту историю так, что мальчишка упал по неосторожности. Маггловская полиция (он ведь маггл?) не будет особо разбираться, и Сыворотки правды у них нет. Но София понимала, что вот так это не делается, преступники всегда попадаются вот так, из-за спешки и неосторожности. Нет, она не будет его убивать сейчас, и не станет очередным пятном в истории семьи, о котором говорят, понизив голос. И она вообще не понимает, стоит ли его убивать. Ей казалось, что она хочет отомстить, но сейчас, когда предоставился шанс, она не чувствует, что хочет смерти этого мальчика, и не может винить его в том, что сделал его отец, который все равно не увидит его смерти, и не будет от этого страдать. Самым противным в этой ситуации было то, что девочка почувствовала, как немного жалеет Фредрика. и его мать, которая будет страдать от потери сына.

София похлопала мальчика по плечу и спросила: "ну что, идем дальше?". Вскоре показалось озеро, и тропинка разветвлялась.
- Тебе вниз, а мне дальше, - сказала София, остановившись. - Была рада знакомству.
И быстро зашагала по дорожке, подавив свое желание попросить у мальчика адрес в Тромсё на всякий случай.
- До встречи, София, спасибо!, - закричал вдогонку мальчик, и эхо повторило его слова.

Свернув за несколько поворотов, София обессиленно села на лужайке. Не хотелось думать ни о чем. Ни о том, что она узнала, ни о том, что почувствовала, ни о том моменте, когда, казалось, была готова столкнуть Фредрика в пропасть. В тот день она так не дошла до сада родителей. Спустившись другой дорогой в поселок, она долго сидела на берегу, где еще осталась нора Тео. Было очень тежело и печально, но слез не было. Ночью ей снился кошмар, в котором она толкает Фредрика вниз, и он летит, а потом, мертвый, смотрит на нее взглядом Тео. Кошмары повторялись не одну ночь, и иногда она даже кричала во сне, что беспокоило родителей. Чтобы они ничего не заподозрили, София старалась не давать себе спать, проваливаясь в дремоту лишь на несколько часов перед рассветом. Она чувствовала себя уставшей и заторможенной, но так хотя бы было меньше этих ужасных, навязчивых мыслей, которые сводили ее с ума. Со временем кошмары ослабевать, а затем и вовсе исчезли, пришло понимание, что она и правда не хочет смерти Фредрика, тогда на душе стало легче.

А в один из дней случилось необычное: принесли письмо с приглашением в Дурмстранг. Это очень обрадовало девочку, потому что выглядело как шанс вырваться из обстановки, где еще все напоминало о недавней липкой паутине навязчивых мыслей, шанс переключиться на что-то другое. Софии хотелось верить, что это поможет, и кошмары больше не вернутся. Родители не были против, видя, что дочь очень рада этому приглашению. Собирая вещи, девочка немного помедлила и взяла с полки чучело Тео, ему тоже надлежало отправиться вместе с хозяйкой в школу.

6. Характер
София производит спокойное и уравновешенное впечатление. Даже если она тревожится, волнуется, то умеет этого не показывать, может подавлять чувства, если это необходимо. В нужный момент умеет собраться. Временами уходит в себя, поэтому не всегда внимательна к людям, что они могут принять за некоторую отстраненность или прохладность. Внутри достаточно ранима и чувствительна, может долгое время на чем-то зацикливаться, прогрывая в голове какую-то мысль или сцену. Это вызывает усталость из-за напряжения, в котором Софии дискомфортно находиться. Поэтому девушка предпочитает отвлекаться, гуляя на природе, и полностью погружаясь в то, что вокруг - цвета, запахи, ощущения тела, или же занимаясь каким-то делом, в которое можно уйти с головой. Софи интересно узнавать людей, хотя она и не особо доверчива, и чтобы сблизиться с ней, нужно довольно много времени, но ей интересно наблюдать за людьми и их проявлениями. К незнакомым обычно настроена нейтрально, позволяет им проявить себя, и только потом делает какие-то выводы. Наблюдательна, хорошо улавливает оттенки и нюансы слов и интонаций, то, что осталось "за кадром". Так, в детстве, когда слышала разговоры о дяде Мариусе в семье, но не знала еще, что с ним случилось, верно поняла по интонациям, что бабушка испытывает неловкость за него и чувство вины перед ним самим, и что мысль о возможном возвращении дялди в семью, вызывает у бабушки с дедушкой скрытое напряжение. Наблюдениями София делится редко, предпочитая делать выводы для себя. Среди посторонних не склонна раскрываться, достаточно осторожна, взвешенна в своих словах и поступках.

7. Боггарт.
Увидеть себя убийцей.

8. Еиналеж.
Живой Тео.

9. Амортенция.
Запах северного мха, талого льда, можжевеловой древесины.

10. Внешность.
София высокая и стройная девушка, с длинными, прямыми, светло-медными волосами и правильными чертами лица. Выглядит немного старше своего возраста. Светлая кожа теплого оттенка, кажущаяся прозрачной, довольно яркий цвет губ. На лице и плечах россыпь светлых веснушек. Глаза серо-голубые, льдисто-прозрачные. Удлиненные руки и ноги, длинные тонкие пальцы. Макияжем девушка почти не пользуется, волосы оставляет распущенными (прически не любит, так как от них болит голова). Одежду предпочитает неярких цветов и минималистичного кроя, из качественных и приятных тканей. Считает, что одежда должна быть удобной, украшать, но не забивать внешность. Также считает, что в одежде проявляется то, как человек сам к себе относится. Ничего не имеет против выделения при помощи одежды, но считает, что выделяться можно по-разному. Аляповатые, ультракороткие, обтягивающие вещи считает дурным тоном и неуважением к себе. Как и напяливание на себя тонны драгоценностей и "боевой раскрас". Предпочитает выделяться качественными тканями, которые заказывает в Осло, изящными аксессуарами и интересным кроем (так, во время визита к родителям отца ходила в длинном платье, стилизованном под монашеское одеяние, которое ей было к лицу и выделяло на фоне девушек, одетых сплошь в короткие юбки и платья как из инкубатора). Считает, что одежда должна быть уместной, соответствовать поводу. Так, дома на Севере носит практичные свитера (а летом рубашки), брюки и удобные платья. В Осло одевается более изысканно. Знает о своей привлекательности, но отношения пока не входят в сферу ее интересов.

11. Имя модели для аватара, ссылка на исходник.
Рианна ван Ромпей (Rianne van Rompaey)

12. Палочка.

Волшебная палочка приобретена у мастера Грегоровича.
Рябина и чешуя василиска, 11,5 дюймов.

13. Домашние животные.
Чучело полярной лисы, Тео.

14. Связь с вами.
Администрация знает.